Добрые люди.Ленинградец.

Я ленинградец, родился там. Но так сложилось, что первые семь с половиной лет я провёл в деревне. Можно сказать в глухой, находящейся в центре России, между Москвой и Ленинградом. Калининская, ныне Тверская область. Там жили родители и все предки моей матери. Там я научился ходить, говорить, первые мои мировозрения и вообще видение всего связанно именно с деревней. Деревня была уникальна, в своём роде. Или мне так хочется думать, не знаю. Но первые, наверное, мои представления о людях, о добрых людях, именно от туда. А люди были добрыми, при чём все. Сейчас, имея возможность как-то оценивать прошлое, анализировать, думать у меня имеется несколько причин, почему было так. Главное наверное, что деревня всё таки глухая, в дали от крупных, да и мелких то же городов. Дорог к деревне не было вообще, санный путь зимой, ну а летом как погода, после дождей только пешком. Все в деревне были родственники, или имели общих родственников. Ещё, думаю не маловажный факт, ни когда, вернее в исторически просматриваемом прошлом, в деревне не было бедных. Как рассказывала моему прадеду его бабушка, а он мне, примерно в начале девятнадцатого века, барин проиграл деревню в карты. Новый барин ни когда не приезжал, всего лишь однажды присылал своего приказчика, который и сказал деревенским, что пренадлежат они теперь другому барину, которому и должны платить оброк, или как там называлось. Но с тех пор и приказчик не появлялся, и вообще ни кто. Староста собирал, что там положенно, а через какое-то время мужики решили, что раз ни какой над ними власти нет, то не зачем и оброк собирать. Землю барскую поделили, и жили себе потихоньку. Такая вот деревенская легенда. Ну а дальше знаю уже из рассказов живых свидетелей, не верить которым оснований у меня нет. Это два мои прадеда, две прабабушки и старики которые приходили к ним вечерами на"беседы". Я очень любил их слушать, многое врезалось в память навсегда. В общем революцию и смену власти в деревне ни кто и не заметил. Если где-то земли барские делили, так тут она давно поделена. Комбедов тоже не организовывали, так как не из кого, бедных нет. Продразвёрстка так-же как-то стороной прошла, из-за отсутствия дорог наверное, да и деревня была маленькая, чуть больше 20 домов. А вот колхоз пришёл. Приехал с уезда начальник, речь сказал, объяснил политику партии и првительства и велел в такой-то срок создать колхоз. Мужики подумав решили с властью не спорить, колхоз так колхоз, и создали. Первым председателем выбрали моего прадеда Ивана. Решили хозяин он крепкий, грамоту знает, опыт опять-же, ему уже под семьдесят было. Землю обозвали колхозной, скот объеденили и тоже обозвали колхозным. У другого прадеда, Михайла, была мельница и толчея, их тоже назвали колхозными, назначив его мельником. В тридцатые приезжали уполномоченные, с целью выявления кулаков, ну и чуждого элемента. Но выявить не смогли, так как в деревне сплошь жило трудовое крестьянство, ни чего кроме кошек и собак не имеющее. Конечно, и скот, и урожай, ну и что там ещё положенно отдавали, но большой роли в укладе деревенской жизни это не сыграло. К моменту появления в деревне Меня, жизнь была ещё очень патриархальная. Дорог так и не было, электричества тоже не было. Техники не было ни какой, только лошадки. По вечерам зажигали керосиновые лампы, когда были гости зажигали лампу большую. А вот у прадеда и прабабушки лампу зажигали очень редко. То ли в целях экономии, то ли принципиально. Прабабушка, баба Анна любила жечь лучину, пряла всегда при лучине. Мне нравилось. Когда жене об этом рассказываю, она говорит, что я древний, и крепостное право помню. Крепостного не помню. А вот как появилось электричество помню. Лето 66-го по деревне поставили столбы и нтянули провода, и к домам провода. В каждый дом было положено по одной лампочке. Все говорили, что привезут движок, было очень интересно, я ждал с нетерпением. Движок привезли, да ещё и на тракторе. Этого зверя я увидел впервые, трактор произвёл на меня неизгладимое впечатление. Видимо я так смотрел, что тракторист взял меня в кабину. Это было что-то. Там всё тряслось и пыхтело, воняло вкусно, как от лампы. Движок установили, поставили над движком главным Кирюху, дедова друга. Он в войну служил на аэродроме и был видимо знаком с техникой. И у нас появился свет, такой яркий, как от нескольких киросиновых сразу. Свет давали на два часа утром и на два вечером. Правда не всегда, проколы бывали, то движок барахлит, то соляры нет. А чаще Кирюха выходил из строя. Но народ уже привык к цивилизации, и если в положенное время свет не загорался, из нескольких домов одновременно к Кирюхе бежали гонцы. Вопрос как правило решался положительно, после налития рюмки. Движок заводить дело не простое и ответственное, с трясущимися руками ни как.